1. Детей мы рожаем в основном для собственного удовольствия - удовольствия как от процесса (их выращивания!) так и от результата. Мало кто рожает чисто из долга перед обществом или перед Богом. Понятно, что удовольствие это главным образом моральное, зависит от благополучия ребенка и сопряжено с ответственностью и трудом (как многие настоящие удовольствия).
2. Всегда есть риск, что жизнь ребенка сложится неудачно, несмотря на все наши усилия. Имеем ли мы право ради собственного удовольствия подвергать кого-то риску? Ответ: да. Садясь за руль, мы рискуем жизнью окружающих, однако риск этот небольшой, а наше удовольствие от езды большое - или, если угодно, слишком велика цена отказа от езды. Существует "общественный договор", в котором допускается определенное соотношение чужого риска к своему удовольствию.
3. Однако с ребенком "договориться" невозможно даже теоретически, т.к. он еще не родился. Но оказывается, что решать за тех, кого еще нет на свете, это нормально и даже неизбежно. Так, мы всегда делаем что-то, с чем придется мириться будущим поколениям - просто по праву того, что мы раньше! Это закон жизни.
4. И наконец - имеем ли мы право рожать ребенка, если он потом умрет? Это уже не риск, а факт! Оказывается, некоторые считают, что в жизни нет смысла, потому что в конце все равно смерть. И ведь казалось бы, хрен чего возразишь! Но только на первый взгляд. С одной стороны, в этом мире почти ничто не вечно - однако это не лишает определенные вещи смысла в моих глазах. И наоборот, живи я даже вечно, смысла моей жизни это бы не сильно прибавило. Видимо, смысл это вообще не функция "вечности". Но что да, смысл вещи всегда вне ее. Нам, стало быть, никогда не постичь смысл собственной жизни. Зато мы можем сделать ее осмысленной в глазах других. Для этого совсем не нужно жить вечно - достаточно приносить кому-то пользу здесь и сейчас, вносить свой вклад в жизнь человечества, просто любить кого-то или быть любимым. Но нам смысл если и откроется, то точно не в этой жизни. Наоборот, смерть - единственная надежда. А продолжайся этот спектакль вечно, мы бы точно ничего не узнали. Во как.
